. Проводится сравнительный анализ методов регистрации движений глаз. Раскрывают особенности детерминации окуломоторных структур и принципы их функциональной организации. В этом контексте описываются способы включения движений глаз в процесс зрительного восприятия, а также организация самого зрительного микропроцесса.
Книга предназначена для специалистов в области психологии и психофизиологии зрительного восприятия, инженерной психологии, эргономики, офтальмологии, бионики.
После классических работ гештальтпсихологов структурность рассматривается в качестве фундаментального свойства восприятия. Выражая устойчивую связь элементов чувственного образа она обеспечивает его целостность и тождественность самому себе. Перцептивная структура стремится к «хорошей» (завершенной, геометрически простой, симметричной) форме, сохраняется вопреки меняющимся условиям, переносится на другие элементы, снимается новой перцептивной структурой. Соответственно, восприятие носит целостный характер и строится на основе целостных образований.
не ограничивается рамками основного феномена. Она присуща и перцептивному процессу в целом, и его образующим, в частности, окуломоторной активности наблюдателя. Взятый как целое, процесс восприятия обладает качествами, несводимыми к качествам его компонентов. В отличие от отдельных движений целенаправленный поворот глаз подчинен особым закономерностям, и, как целое, иначе включается в процесс порождения зрительного образа.
(саккадами, дрейфом, плавными прослеживаниями), они изучены довольно слабо. Не ясны механизмы их функциональной организации, не всегда понятен результирующий эффект разномерных детерминант, противоречивы данные о роли окуломоторных структур в процессе зрительного восприятия. Очевидно, что минуя уровень интеграции, знание об окуломоторной активности остается существенно неполным, а его практическое использование — очень ограниченным. Актуальность исследований подобного рода поддерживается живым интересом общества к Уникальному феномену биомеханики —
, тесно связанному с процессами чувственного познания, деятельности и общения.
3) отнесённость как к объекту, так и к субъекту восприятия.
— ориентирует исследователя на поиск механизмов функциональной организации целенаправленных поворотов глаз,
— указывает на внутреннюю связь зрительных и окуломоторных компонентов восприятия и вводит собственно психологический план анализа.
Обращение к данному понятию предполагает целостный взгляд на природу перцептивного процесса. В центре внимания оказывается не отдельное явление (сторона, аспект, момент) восприятия и не восприятие вообще (абстрактно-всеобщая форма), а конкретное событие, реализующее познавательное(перцептивное) отношение индивида к среде. Оно имеет собственный онтологический статус, внутренне дифференцировано, развернуто в пространстве и времени, включено в цепь других событий. Чувственный образ выступает здесь в единстве условий своего существования и развития как компонент более широкого целого. Раскрывая закономерности окуломоторных структур восприятия, исследователь получает возможность реконструировать способ организации перцептивного процесса в целом.
— вот путь, который предлагается пройти читателю вслед за чередующимися исследованиями. В какой-то степени он традиционен: именно в этом направлении шли пионеры экспериментальной психологии — Г. Гельмгольц, А. Бен, В. Вундт и их многочисленные последователи.
Новизна работы заключается в маршруте движения, выводящем к конечному пункту не непосредственно, по кратчайшей прямой, а через анализ целостных форм окуломоторной активности. Выполнив сравнительный анализ методов исследования движений глаз человека, мы рассмотрим особенности детерминации окуломоторных структур, покажем механизмы их функциональной организации и способы включения в перцептивный процесс и, наконец, дадим целостную характеристику элементарного акта зрительного восприятия.
с середины 70-х годов.
1) кросскультурный анализ фиксационных поворотов глаз при восприятии, комплексных объектов,
2) оптическая трансформация зрительной обратной связи глазодвигательной системы и
3) гетерохронная идентификация объектов, локализованных в различных участках зрительного поля.
Разработанные методы сочетались с традиционными схемами исследования зрительного восприятия (маскировкой, микрогенезом зрительного образа, стробоскопическим предъявлением объектов и др.) и регистрацией движений глаз. Комплексный методический подход позволял контролировать ряд измерений зрительного микропроцесса, характеризующих его и как чувственное отражение действительности в данный момент времени, и как активность наблюдателя, с необходимостью включающую окуломоторный компонент.
.
Она включает тематические обзоры по ряду актуальных проблем (методы окулографии, константность зрительного направления, механизмы стабилизации взора и др.), содержит широкий иллюстративный материал и завершается сравнительно полным списком литературных источников. Особый акцент сделан на экспериментальных исследованиях, выполненных в России в последние десятилетия.
Пользуясь случаем автор хотел бы выразить глубокую признательность коллегам, сотрудникам и друзьям, которые делом, советом, критикой или неравнодушным отношением способствовали тому, чтобы данная работа увидела свет. Замысел будущей книги обсуждался давно и был поддержан моим учителем, Борисом Федоровичем Ломовым. Серьезное техническое обеспечение экспериментов оказалось возможным благодаря активному включению в рабочий процесс Н.Ю. Вергилеса, Л.П. Зубко, В.И. Козлова и В.В. Ульдина.
Появление кросскультурного плана во многом связано с настойчивостью и организаторскими способностями М. Милада. За эффективным применением кластерного анализа стоит дружеское содействие математических психологов — А.В. Дрынкова и Т.Н. Савченко. В обсуждении различных аспектов исследования, значительно усилившем работу в целом, принимали участие: Е.А. Андреева, К.В. Бардин, В.И. Белопольский, А.В.Брушлинский, Н.Ю. Вергилес, А.И. Галактионов, А.А. Гостев, Р.М. Грановская, А.А. Грачев. Д.Н. Завалишина, Ф.Е. Иванов, В.Л. Карпов, Л.А. Китаев-Смык, В.Ю. Крылов, А.Н. Лебедев, А.Д. Логвиненко, А.И. Миракян, А.А. Митькин, В.И. Панов, В.А. Лономаренко, Я.А. Пономарев, Е.А. Сергиенко, Т.П. Ушакова и др.
Огромный объем работ по подготовке рукописи к печати выполнили Н.Г. Артемцева, Д.В. Зотов, А.В. Кульечева и Е.В. Кунакова. Вставки-иллюстрации принадлежат перу моего друга, художника А.Л. Неумывакина.
Груз издательских забот вынесли на могучих плечах А.К. Боковиков и В.А. Солодков. Наконец, выход книги стал объективной реальностью благодаря финансовой поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда (код проекта 96-03-16154).
В повседневной жизни каждый человек, обладающий зрением, постоянно осматривает окружающее, выделяя для себя ту нлн иную полезную информацию. Мы всегда что-то ищем и замечаем в мире: цвет светофора, мелькнувшее в толпе лицо, вульгарно-оригинальный текст рекламы или контуры строящегося здания. Дважды в секунду предмет зрительного восприятия меняется, и каждый раз это сопровождается изменением направленности глаз, их перемещением из одной позиции в другую. Какова природа подобных движений? Зачем они нужны? Можно ли их измерить и насколько точно? Как они организованы? От чего зависят? Как включаются в процесс ориентировки человека в мире? Вот круг основных вопросов, обсуждаемых в данной книге.
На первый взгляд затрагиваемая тема выглядит очень локальной, не имеющей серьезного теоретического и практического значения и интересной лишь узкому кругу специалистов. В действительности же все обстоит иначе.
Природа движений/направленности глаз обсуждается на протяжении нескольких столетий. В разные годы в дискуссию включались крупнейшие естествоиспытатели, такие как И. Кеплер и И. Ньютон, Г. Гельмгольц и И. М. Сеченов. Связь движений глаз с восприятием произведений искусства отмечали Леонардо да Винчи, А. Дюрер, О. Роден. Конструктивный характер окуломоторики подчеркивался в гносеологических концепциях Дж. Беркли, Т. Гоббса, Р. Декарта, Э. Кондильяка, Ж. Ламетри, Дж. Локка, Н. Мальбранша и других философов. Свое отношение к природе и функциям движений глаз выразили ведущие психологические течения: физиологическая психология (Вундт, 1880), структурализм (Титченер, 1914), гештальтпсихология (Koffka, 1935), бихевиоризм (Skinner, 1974), генетическая психология (Piaget, 1969), когнитивная психология (Neisser, 1967), сторонники экологического (Гибсон, 1988), деятельностного (Леонтьев, 1972) и других подходов.
Хотя активное использование методов окулографии началось 30-35 лет назад, экспериментальное изучение движений/направленности глаз человека проводится с середины прошлого века. Смены школ и научных традиций отточили инструментарий исследований; постепенно дифференцировались основные предметные области, парадигмы и спектр решаемых проблем. На сегодняшний день объем ведущихся разработок достаточно высок. Вопросы окуломоторной активности неизменно встают на психологических и физиологических конгрессах, съездах, конференциях; им посвящены многие монографические издания. Образованная в 1979 году Европейская группа исследователей движений глаз объединяет представителей свыше ста научных центров Европы, США и ряда стран Азии.
Исключительное значение, придаваемое столь специфическому виду активности, обусловлено местом, которое он занимает в структуре взаимоотношений человека со средой. Воплощая единство важнейших сфер жизни — ориентировки и движения, окуломоторная активность оказывается на пересечении процессов познания и деятельности, природа которых всегда вызывает повышенный интерес.
Взятая сама по себе, окуломоторика выступает как яркий феномен биодинамики, характеризующийся многообразием видов и переходных форм. Быстрые резкие перемещения (саккады) сменяются медленными и плавными (дрейфом), почти точное прослеживание движущегося объекта сочетается с собственными колебаниями глаз (тремором); наряду с латеральными отклонениями (право—лево, верх—низ) выполняются вращательные движения относительно оптической оси (торзии), а при бинокулярном восприятии — сведение или разведение самих осей (вергенция); диапазон амплитудно-частотных характеристик окуломоторной активности занимает несколько порядков. Способы построения подобных движений и их синтезы образуют содержание проблем, далеко выходящих за рамки биомеханики.
Оставаясь
уникальным проявлением «живого движения» (Н. А. Бернштейи),
окуломоторика подчинена общим законам организации двигательной активности. С этой точки зрения движения глаз можно рассматривать как элементарную модель поведенческих актов, реализующую структуру и ключевые механизмы взаимодействия организма со средой.
Наконец, взаимосвязь
окуломоторики с различными отделами и системами мозга открывает перспективу исследования разнообразных процессов ДНС, которые обеспечивают ориентировку организма в среде и организацию его поведения. В отличие от других объектов биологического регулирования направленность/ движение глаз имеет неоспоримые преимущества: небольшое число степеней свободы, доступность прямому наблюдению и возможность непрерывной регистрации.
Наиболее тесно
окуломоторная активность включена в процесс зрительного восприятия. Являясь условием адекватного отражения действительности направленность/движения глаз объективируют этот процесс: вводят в него соразмерность пространственно-временным отношениям среды, связывают его с другими процессами, протекающими в организме и делают его доступным стороннему наблюдению и регистрации. Возможность объективации является тем смысловым ядром, которое на протяжении веков порождает и поддерживает разнообразные гипотезы о роли движений глаз в чувственном познании мира. И хотя вопрос о функциях окуломоторики до сих пор остается открытым, его решение нередко рассматривается как ключ к природе зрительного восприятия в целом.
Через восприятие окуломоторика связывается с другими психическими процессами и затрагивает состояния человека. Так или иначе характер перемещения глаз выражает динамику внимания, мышления, воображения, представления, а их направленность— актуальные интенции личности: интерес, намерение, установку, отношение. Путем анализа движений глаз открывается возможность объективного исследования разнообразных психических явлений.
Психические процессы и состояния, в свою очередь, включены в более широкий контекст взаимоотношений человека с миром (деятельность, поведение, общение, игру) и сами строятся по логике этих взаимоотношений. Поэтому в формах окуломоторной активности находят отражение как динамика выполняемого действия, так и его структурные образующие. Это позволяет использовать знания о движениях глаз в интересах многих профессий.
Закономерности окуломоторной активности учитываются при проектировании технических систем отображения информации (Митькии, 1974; Галактионов, 1978) и сложных видов профессиональной деятельности (Добровольский, Завалова, Пономаренко, Туваев, 1975; Голиков, Костии, 1996), выводят на критерии мастерства операторов (Гиппенрейтер, 1978; Senders, 1976), расширяют горизонты диагностики локальных поражений мозга (Владимиров, Хомская, 1981; Карпов, 1994), используются при организации контроля за формированием умственных действий (Гордон,1976; Подольский, 1978), составляют основу методов коррекции зрительных и окуломоторных функций (Аветисов, Розенблюм, 1973, Блужене, 1990) и т. п. Эргономика, офтальмология, радиология, спорт, педагогика, психиатрия, авиация, космонавтика, техническое моделирование биологических систем, организация невербального («лицом к лицу») общения—далеко не полный перечень сфер применения результатов исследований направленности и/или движений глаз человека.
Аккумулируя понятия, методы и экспериментальные данные ряда научных дисциплин (биомеханики, информатики, физиологии сенсорных систем, психологии зрительного восприятия и др.), проблема движений глаз принадлежит к числу комплексных. Она поставлена в нескольких планах:
- феномены окуломоторной активности (виды, формы и параметры движений глаз),
- их детерминация (условия, факторы и предпосылки, определяющие характеристики движений глаз),
- управление окуломоторной активностью (механизмы движений глаз),
- развитие окуломоторной активности (фило-, онто-, актуал- и патогенез движений глаз),
- способы включения окуломоторики в процессы зрительного восприятия, познания и деятельности человека, и некоторые другие.
Каждый из планов фиксирует предметные области проблемы и опирается на соответствующую систему познавательных средств. Раскрывая разные аспекты одного и того же целого они тесно взаимосвязаны; с какого бы плана и в рамках какой бы дисциплины ни начиналось исследование, рано или поздно возникает необходимость преодоления рамок исходной парадигмы и выхода в другие планы анализа или смежные области знания.
Судьба проблемы сложилась так, что длительное время она разрабатывалась поэлементно, на уровне отдельно взятых движений (саккад, плавных прослеживаний и т. п.). Каждое такое движение рассматривалось как ответ на простейший стимул (локализацию точечного элемента, его перемещение относительно наблюдателя и т. п.), связывалось с наличием самостоятельного исполнительного механизма и непосредственно соотносилось с процессами познания, прежде всего зрительного восприятия, и деятельности. Предполагалось, что знание закономерностей элементарных движений глаз достаточно для интерпретации сложных, или составных форм окуломоторной активности.
На первых порах подобные представления вполне оправдывались, стимулируя быстрое накопление эмпирических знаний. За сравнительно короткий срок были описаны простейшие виды окуломоторной активности и их детерминанты (Ярбус,1965; Леушина 1971; Alpern,1972; Ditchburn,1973), высказаны гипотезы о механизмах регуляции элементарных движений глаз (Шахнович,1965; Robinson, 1964; 1965;), исследовано становление окуломоторики в фило- и онтогенезе (Гатев,1973; Walls, 1962), получены важные данные о характере движений глаз в процессах поиска, обнаружения, опознания и оценки параметров объектов (Леушина,1966; Зинченко,1967; Гиппенрейтер,1978). Выявлен ряд новых окуломоторных феноменов зрительного восприятия (Festinger, Canon,1965; Festinger, Easton,1974), прослежены связи элементарных движений глаз с перемещениями головы, рук, локомоциями (Bizzi,1974; Ebenholtz, Shebilske,1975; Gauthier, Hofferer, 1976) и др.
Со временем темпы разработки проблемы замедлились, обнажив ограниченность используемых представлений там, где основным предметом исследования оказывается конкретный познавательный процесс либо деятельность человека. Принимаемые допущения выглядят здесь излишне упрощенными, и, порой, неадекватными. Так, нередко, малоамплитудный дрейф отождествляется с устойчивой фиксацией, обеспечивающей съем полез-ной зрительной информации, а саккада—с поворотом глаз, меняющим предмет восприятия. «Спроецировав» окулограмму на поверхность воспринимаемого объекта (например, приборную панель или текстовый материал), казалось бы, без труда можно определить, что выделяет наблюдатель (что его интересует), в течение какого времени и в какой последовательности. Однако, как показывает опыт, результат подобного анализа далеко не всегда соответствует действительности.
Фиксационный поворот глаз может состоять не из одной, а из нескольких саккад, число которых зависит от локализации предмета восприятия (Гуревич, 1971). Возможно появление экспресс-саккады, которая не связана с глубокими (предметно-смысловыми) слоями переработки зрительной информации (Fischer, 1987). Наряду с обслуживанием когнитивных функций, саккады способны корректировать направление глаз, достигнутое в результате предшествующей фиксации (Becker, Jurgens, 1979), возвращать его в позицию покоя (Bender, 1955), «дробить» непрерывный поток зрительных афферентаций на отдельные порции (Филин, 1975) и т. п. Наконец, как макро-, так и микродвижения глаз поддаются произвольному контролю и могут не только инициироваться, но и подавляться наблюдателем (Steinman, 1976). Соответственно появление малоамплитудного дрейфа само по себе еще не указывает на действительный предмет восприятия. В силу многоканальности зрительного «входа», обеспечивающего симультанное отображение элементов среды разных угловых размеров в различных частях зрительного поля, фиксационная позиция глаз ча1це всего оказывается многозначной, а ее отношение к потенциальным предметам восприятия требует дополнительных подтверждений.
Альтернативный путь разработки проблемы связан с изучением целостных окуломоторных образований (структур), выражающих более высокий уровень организации движений. Влияние этого уровня (ои исследован в значительно меньшей степени) обнаруживается, например, в программировании паттернов сканирования (Zingale, Kowler, 1985), которые не сводятся к сумме отдельных дрейфов и саккад; каждое из выполняемых движений может быть понято лишь в рамках всего паттерна в целом. Не случайно, несмотря на большой разброс отдельных значений, суммарная длительность фиксаций, сопровождающих чтение слов, остается примерно одинаковой (O’Regan, 1986). Относительно элементарных движений глаз окуломоторные структуры восприятия имеют собственные закономерности организации (Stark, Ellis, 1981).
В рамках данного подхода
окуломоторный акт выражает не просто ответ на проксимальный стимул. Это активность субъекта восприятия, которая направляется как прошлым и настоящим, так и будущим: определенными намерениями, целями, планами или программами. За ориентацией оптических осей глаз скрывается уникальная позиция наблюдателя, благодаря которой целенаправленный поворот оказывается столь же пристрастным, сколь пристрастно самое чувственное восприятие действительности. Через отношение к субъекту глазодвигательная активность становится предметом психологического исследования, а ее регистрация—методом изучения психических процессов, состояний и деятельности человека. По существу такие функции движений глаз как когнитивная, исполнительная, измерительная, контролирующая и др. (Запорожец, Венгер, Зинченко, Рузская, 1967; Зинченко, Вергилес, 1969) являются характеристиками субъекта восприятия (содержанием того, что он делает в данный отрезок времени), перенесенными на средства его взаимодействия с объектом; с точки зрения механизма выполнения окуломоторного акта, они, конечно, искусственны (Андреева, Вергилес, Ломов, 1975; Гиппенрентер, 1978).
Методический смысл отнесенности движений глаз к субъекту восприятия состоит в возможности расчленять поток окуломоторной активности на целостные, относительно самостоятельные единицы и внутренне сопоставлять их с динамикой познавательных процессов, состояний человека, форм его деятельности и общения. Через отнесенность к субъекту раскрывается механизм произвольного контроля движений глаз и управления взором наблюдателя.
Окуломоторное целое (структура) обеспечивается интеграцией (прилаженностью друг к другу) эфферентных и афферентных процессов, развертывающихся в центральной нервной системе (ЦНС). Хотя двигательная цель или намерение реализуются в виде последовательности окуломоторных команд, сами по себе оин еще недостаточны: слишком разнообразен и непредсказуем расклад сил, действующих на глазное яблоко. Решающая роль в построении окуломоторного акта принадлежит обратной афферентации (зрительной, проприоцептивной, вестибулярной), которая информирует заинтересованные инстанции ЦНС об эффективности выполняемых движений: отношении прогнозируемой и актуальной направленности глаз. За тем или иным окуломоторным феноменом всегда стоят особенности управления, или способ функционирования глазодвигательной системы (ГДС).
Информационное содержание афферентаций, задействованных в выполнении окуломоторных структур, весьма разнообразно. Оно включает совокупность пространственно-временных отношений наблюдателя со средой, текущее положение глаз в глазнице, наклоны головы, положение или перемещение наблюдателя и многое другое. Нетрудно допустить, что афферентные потоки, организующие окуломоторную активность, и питающие зрительные впечатления в значительной степени совпадают или, по крайней мере, тесно взаимосвязаны. Есть, например, основания полагать, что информация о пространственно-временных отношениях среды, заключенная в двигательных командах, входит и в содержание зрительного образа (Festinger, Canon, 1965; Coren, 1986). Влияние на зрительный процесс проприоцепции экстраокулярных мышц не раз демонстрировалось экспериментально (Shebilske, 1978; Steinbach,1987).Тем не менее до сих лор и вопрос о роли движений глаз в зрительном восприятии (познавательных процессах вообще), и вопрос о перцептивной (когнитивной) регуляции самих движений остаются открытыми. В конечном счете оии «упираются» в знание принципов зрительно-окуломоторной интеграции, которые пока сформулированы в самом общем виде.
Наконец,
целенаправленная окуломоторная активность открывается исследователю как конфигурация (паттерн), образованная на основе элементарных генетически заданных движений — саккад и дрейфов. Типичными примерами могут служить оптокинетический нистагм (Курашвили, Бабияк, 1975), П-образные движения во время фиксации точечного источника света (Карпов, Карпова, Зеленкин, 1982), синусоидальные колебания глаз у пациентов с локальными нарушениями центральной нервной системы (Dell’ Osso, Flynn, Daroff, 1974), регулярные паттерны движений глаз, сопровождающие процессы чтения и рассматривания сложных изображений (Ярбус, 1965; Нотон, Старк, 1974). Несмотря на широкую вариативность двигательных элементов (изменения амплитуды, направления, латентного периода саккад, скорости, ускорения, амплитуды и направления дрейфа или прослеживающих движений), характер их отношений остается неизменным, а окуломоторное целое несводимо к сумме своих частей.
Включенность глазодвигательной активности в процесс взаимодействия наблюдателя (субъекта восприятия) со средой (объектом), наличие зрительно-окуломоторной интеграции, которая складывается для выполнения конкретной зрительной или двигательной задачи, и соответствующая ей устойчивая конфигурация (паттерн) собственно движений глаз—наиболее характерные особенности окуломоторных структур, анализу которых посвящена данная книга. Рассматривая целенаправленный фиксационный поворот глаз в качестве репрезентативной модели окуломоторных структур восприятия, автор попытался решить следующие задачи.
- Провести сравнительный анализ методов исследования окуломоторной активности человека и тех возможностей, которые они предоставляют исследователям познавательных процессов и деятельности. К сожалению широкое увлечение «личностным инструментарием»(опросниками, тестами, аналитическими процедурами и т. п.), переживаемое сегодня российской психологией, оттеснило аппаратурные методы (в том числе и методы окулографии) на второй план. Тем не менее именно с последними связаны наиболее значимые достижения отечественной науки и перспективы ее развития.
- Изучить детерминационное поле целенаправленных движений глаз. Включаясь в различные отношения индивида со средой, окуломоторные структуры вызываются не столько отдельным событием (фактором, условием), сколько их совокупностью — ситуацией. Как согласуются действия различных детерминант? Какие из них становятся доминирующими, а какие — фоновыми? При каких условиях? Чаще всего эти вопросы оказываются за рамками лабораторного эксперимента.
- Раскрыть закономерности функциональной организации окуломоторного акта. Несмотря на скоротечность, фиксационный поворот глаз имеет сложное строение. Он побуждается определенным мотивом, направлен на перцептивное выделение значимых элементов среды, предполагает соответствующую программу исполнения и механизмы коррекции движений. Возможность произвольной регуляции фиксационного поворота глаз вводит момент самодетерминации, преодолевающий действие внешних факторов или наличных условий. По существу детерминация окуломоторной структуры—процесс, осуществляющийся в ходе ее развертывания. Благодаря этой особенности в детерминационное поле всегда включено не только настоящее (зрительные, акустические и пр. воздействия), но и прошлое (окуломоторные навыки) и будущее (перцептивная и окуломоторная цель, установка).
- Выявить способы включения окуломоторных структур в процесс зрительного восприятия. На более высоком уровне организации отношение движений глаз и зрительного образа не выглядит простым и однозначным. Цель исследования меняется. Она состоит не в том, чтобы констатировать их связь (как правило, внешнюю), а в том, чтобы искать пути порождения и функционирования окуломоторных структур в живом процессе зрительного восприятия человека.
- Раскрыть своеобразие процесса зрительного микровосприятия, опирающегося на фиксационный поворот глаз. С позиций развиваемого подхода он мало похож на локальный психический процесс или функцию, имеющие строго очерченные границы. Это всегда событие, реализующее специфическую связь индивида со средой, которое по-разному раскрывается на разных уровнях организации, в разных планах и измерениях. Визуальная данность индивиду предметной действительности выступает здесь в единстве условий своего существования и развития.
Спектр указанных задач определяет композицию книги.
Она состоит из четырех разделов.Первый раздел знакомит с основными методами окулографии. разработанными в России.
Проблема движений глаз, их роли в процессах познания и деятельности имеет в отечественной науке глубокие корни и серьезный методический задел. Необходимость измерения направленности или перемещения глаз была осознана еще в прошлом веке. Первоначально это достигалось с помощью субъективных процедур: путем оценки восприятия относительного положения или величины предметов, обнаружения смещений послеобраза или описания особенностей энтоптических явлений (Шляхтин, 1866; Янский, 1866, Воинов, 1873). Непосредственно перед Великой Отечественной войной проводились аппаратурные наблюдения за движениями глаз (Гассовский, Никольская, 1941). Объективные методы, позволяющие вести измерения глазодвигательной активности в ходе выполнения испытуемым различных задач (собственно окулография), стали разрабатываться в 50-х годах и уже в 60-70-е годы получили широкое распространение (Ярбус, 1965; Запорожец, Венгер, Зинченко, Рузская, 1967; Гуревич, 1971; Ломов, Вергилес, 1975; Гиппенрейтер, 1978 и др.).
Сравнительный анализ основных методов окулографии показывает, что каждый из иих, обладая рядом достоинств и недостатков обеспечивает решение определенного круга научных и/ или практических задач. Лишь совокупность, точнее, система методов, позволяет раскрыть феномен движений глаз в его конкретной сложности, многообразии и полноте.
Данный раздел не претендует на роль практического руководства по окулографии или сборника конкретных методик регистрации движений глаз. Он преследует иную цель: сориентировать читателя в средствах измерения и оценки окуломоторной активности и ввести его в проблематику ведущихся исследований.
Эффективное использование окулографии опирается на знание детерминант, которым подчиняются движения глаз. Их изучение чаще всего ограничивается влиянием простейших объектов: точечных источников света, отрезков прямых, геометрических фигур, контуров и т. п. Детерминация окуломоторной активности при восприятии сложно организованных, или комплексных объектов не всегда ясна. Например, известно, что в области 8-10 угл. град, от позиции покоя глаз амплитуда саккад на точечный стимул соответствует углу зрения, под которым он воспринимается (Митрани, 1973). Известно также, что при демонстрации контурных объектов, точки фиксации распределяются внутри контура — в «центре тяжестн» поверхности объекта (Kaufman, Richards, 1969; Coren, Hoenig, 1972). Предсказать же, где будут концентрироваться фиксации (и, следовательно, какова амплитуда саккад) во время восприятия фигуры, эксцентрично расположенной внутри контурного объекта, довольно трудно. Еще труднее прогнозировать это событие у представителей разных культур; влияние социокультурных переменных на параметры движений глаз практически не изучены. Наконец, нет ясности в соотношении эффектов различных типов детерминант, в частности, требований задачи и конфигуративных свойств поверхности объекта.
Этн и некоторые другие вопросы детерминации окуломоторной активности обсуждаются во
Втором разделе книги. Здесь представлен цикл экспериментальных исследований, выполненных автором совместно с профессором Дамасского университета М. Миладом. Он посвящен спецификации основных детерминант фиксационного поворота глаз при восприятии комплексных объектов. Наряду с регистрацией окуломоторной активности, в работе применялся метод кросскультурного сравнения и кластерный анализ распределения точек фиксации. Эта инновация позволила выявить ряд важных зависимостей движений глаз от конфигурации поверхности объекта, его локализации в поле зрения, социокультурных навыков наблюдателя и выполняемой им задачи. Проведенные исследования показывают, что окуломоторная структура всегда подчинена системе детерминант, Действие которых широко варьирует.
В
Третьем разделе рассматриваются вопросы организации фиксационного поворота глаз и способы его включения в процесс зрительного восприятия. Идея исследования заключается в том, чтобы проследить функционирование ГДС в состоянии неустойчивости. Последнее достигалось путем искусственных преобразований оптической системы координат сетчатки: на глазное яблоко перед зрачком устанавливались миниатюрные призмы, которые, смещаясь вместе с глазом, вызывали постоянную трансформацию светового потока. Подобная процедура инициирует цель последовательных нарушений регуляции движений глаз, зрительного восприятия и поведения, в результате которых человек оказывается в парадоксальном видимом мире. В нем изменена действительная локализация предметов, отсутствует константность восприятия, потеряна способность произвольного управления взором, но существует возможность непосредственного переживания эффектов перемещения собственных глаз. Особенности ориентировки в этом мире, характер нарушений и восстановления зрительного процесса, проливают свет на механизмы функциональной организации фиксационного поворота и закономерности перцептивно-окуломоторных отношений.
В данном разделе анализируются специфические окуломоторные структуры, замещающие целенаправленный поворот глаз при его разрушении; определяются формы, средства, этапы и условия окуломоторной адаптации; исследуются феномены константности зрительного направления, произвольного управления взором и перцептивно-окуломоторного соответствия. Совокупный эмпирический материал раскрывает системное строение фиксационного поворота глаз: его многомерность, многоуровневость, способность к самоорганизации. Согласно полученным данным функциональная организация целенаправленных движений не только «преломляет» действие внешних детерминант, но и подчиняется своей собственной логике развития. Условием этого процесса является относительная независимость окуломоторных структур от содержательной динамики зрительного образа. Между ними устанавливается «зазор», свойства которого определяют конкретный строй перцептивно-окуломоторных отношений. Связь движений глаз и зрительного восприятия также оказывается системной, т.е. многозначной, сложно-опосредствованной, подчиненной динамике взаимодействия субъекта восприятия с объектом.
Подход к анализу движений глаз с позиции окуломоторных структур предполагает целостный взгляд и на сам процесс зрительного восприятия. Как он организован? Что лежит в его основе? Какими свойствами он обладает? Закономерностям элементарного акта зрительного восприятия, протекающего на микроинтервалах времени (300-600 мс), посвящен заключительный
Четвертый раздел книги.
Индикатором перцептивного микропроцесса выступила динамика структуры зрительного поля наблюдателя, сопровождающая изменения предмета восприятия. Эффективность опознания тахистоскопически предъявленных объектов и время реакции наблюдателя выполняли роль зондов, диагносцирующих состояние зрительного поля в различные моменты времени.
Проведенные эксперименты позволили установить тенденции преобразования структуры зрительного поля (перцептивный переходный процесс), определить его стадии, свойства и детерминанты. Обнаружилось, что описанные преобразования являются основанием разнообразных эффектов зрительной микродинамики: маскировки, парасаккадического подавления, локальной сенсибилизации, дальнего взаимодействия элементов поля и др. На разных стадиях переходного процесса и в разных участках зрительного поля эти эффекты проявляются по-разному. Саккадический поворот глаз совершается в середине данного процесса, создавая благоприятные условия дальнейшего преобразования структуры зрительного поля. Согласно полученным результатам, знаменитый закон фазности восприятия (Ланге, 1893), сформулированный для узко ограниченного круга условий, может быть распространен и на ситуации, допускающие изменение позиции взора. Микропроцесс зрительного восприятия обладает свойствами непрерывности, гетерохронности, необратимости, вариативности, адаптивности; включает «быстрые» и «медленные» компоненты; может протекать в регидной и лабильной формах; предполагает альтернативные способы развития информационного содержания (прогресс, стагнацию, регресс).
Разработка целостного представления о психологической природе чувственного восприятия человека составляет главное назначение снстемио-генетического подхода, развиваемого в монографии. Его ядро образует понятие перцептивной системы (Барабанщиков, 1990), полагающее восприятие как конкретное событие, реализующее специфическую связь индивида со средой. Понятие перцептивной системы задает единицы, метод и возможные аспекты анализа процесса восприятия; способно синтезировать локальные концепции и подходы; определяет основные требования эмпирического исследования восприятия (полнота изучаемого процесса, соотнесенность смежных перцептивных актов, сопоставление и объединение различных моментов, срезов и планов познаваемого целого и др.); выражает интегративное психологическое знание и, следовательно, релевантно практическим целям.
Комментариев 0