Приведенные примеры показывают, что при смотрении на солнце, голубое небо или на листву можжевельника, глину и пр., освещенных светом солнца или неба, в глаз попадают излучения почти всех видимых воли. Каждое из этих излучений в отдельности бывает видно как имеющее вполне определенный цветовой тон, о чем уже говорилось выше; излучение с длиной волны в 660 mµ — красное, с длиной волны в 480 mµ — голубое и т. д. Глядя же на любой из приведенных выше цветных предметов, мы не видим каждую точку этих предметов многоцветной — одновременно и красной, и голубой, и желтой и т. д., соответственно всем монохроматическим лучам, посылаемым в глаз каждой точкой этих предметов. Да это и невозможно, поскольку невозможно одновременно в одной п той же точке пространства видеть несколько цветов. Между тем, очевидно, что биологическая целесообразность требовала того, чтобы человек видел и различал цветовые свойства окружающих его предметов.

Альтернативной одностадийной гипотезе Юнга—Гельмгольца и Геринга стала концепция, в которой предлагалась более сложная схема цветового анализа излучений. Она предусматривала уже две последовательные стадии анализа — рецепторную и нейрональную (рис. 1.4) и объединяла в себе две одностадийные модели — Гельмгольца и Геринга.

Таким образом, за цвета, соответствующие трем основным цветовым возбуждениям зрительного анализатора, очевидно, должно признать цвета красный, зеленый и синий. Такой выбор, как мы старались показать, уже однозначно определяется и фактами цветовой слепоты и специальными опытами на лицах с нормальным зрением. В качестве основных цветовых раздражителей зрительного анализатора мы в достаточной мере произвольно могли выбирать различные тройки спектральных цветов и выражать через них любые другие цвета, как результат оптического смешения этих трех, принятых за основные, раздражителей. В отличие от этого, определяя цвета, соответствующие основным цветовым возбуждениям глаза, мы произвола проявлять уже не можем, не впадая в противоречие с фактами. Это обстоятельство и позволяет нам придавать найденным основным цветовым возбуждениям подлинное физиологическое значение.

Итак, можно сказать, что XIX в науке о цвете знаменовался развитием и все более детальной проработкой идеи Ньютона о психофизиологической природе цветового зрения. Все исследователи зрения, независимо от их так сказать основных специальностей, и физики, и физиологи, и математики, и психологи уже не сомневались, что цвет и свет не существуют в физическом смысле слова, а являются только субъективными ощущениями, психическими феноменами.