Воспоминание весьма тесно связано с мысленным представлением. Использование этих двух упражнений в улучшении зрения едва ли может быть разделено.

"Мысленное представление,пишет Бэйтс,тесно связано с воспоминанием, хотя и отличается от него. Представление зависит от воспоминания, поскольку представить какую-либо вещь можно лишь тогда, когда ее удается вспомнить. Вы не сможете представить закат, если никогда его не видели. Если вы попытаетесь представить голубое солнце, то вы станете, как покажет ретиноскоп, миопиком. Ни мысленное представление, ни воспоминание не могут быть совершенны, если психика полностью не расслаблена. Следовательно, когда идеальны представление и воспоминание, зрение тоже идеально (конечно, если глаз не имеет какого-нибудь физического дефекта)".

Проблема зрительного восприятия уже в течение многих веков будоражит любознательность ученых. Одним из первых существенный вклад в ее решение внес Ньютон (1704 г.), заложивший основу для современных работ по цветовому зрению, а также Гельмгольц , трактат которого, посвященный физиологии зрения, вызывает интерес даже сегодня. В начале нашего столетия Вертхеймер обратил внимание на то, что при последовательном предъявлении изображений (как при показе фильма) наблюдается видимое движение не отдельных точек, а целостных структур, или ”полей”. Во многом подобным же образом мы воспринимаем стаю гусей, совершающих перелет: стая воспринимается как некое единое целое, в котором отдельные птицы не выделяются. Эксперимент Вертхеймера положил начало школе гештальтпсихологии, занимавшейся описанием свойств целостных структур в терминах типа целостность и своеобразие и пытавшейся сформулировать ’’законы”, определяющие возникновение таких целостных структур. По целому ряду причин эта попытка потерпела неудачу, и гештальтистская школа погрузилась во мглу субъективизма. Распад этой школы привел, к сожалению, к тому, что многие из ее оригинальных и неоспоримых открытий оказались вне поля зрения основного направления экспериментальной психологии.

 

В значительной степени мы видим мозгом и лишь частично глазами. Феномен зрения зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. То, что мы видим - это не само изображение на сетчатке, а наша личная его интерпретация. Можно показать, что наше мнение о размере, цвете, форме и положении объекта зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. Луна кажется меньшей по размеру в зените, нежели у горизонта, хотя угол зрения при этом тот же самый. Изображения на сетчатке при этом также могут быть одинаковы. Связано это с тем, что у горизонта мозг бессознательно сравнивает изображение луны с изображением окружающих объектов, тогда как в зените нет ничего такого, с чем можно было бы его сравнить. Фигура человека на высоком здании или на стеньге корабля кажется обычному человеку маленькой, в то время как моряку она кажет- ся имеющей обычный размер, поскольку он привык видеть человеческую фигуру в подобных положениях.

Люди с нормальным зрением используют свою память или мысленное представление в помощь зрению. Можно показать, что когда зрение несовершенно, не только глаз сам по себе дефектен, но еще нарушены память и мысленное представление. Таким образом, психика лишь добавляет свои несовершенства к несовершенному изображению на сетчатке.

Представление о свете и цвете как физических свойствах материальных тел и излучений формируется у человека на основе многолетнего личного зрительного опыта. Житейское понятие о природе цвета и света отражается в обыденной речи, которая формируется под влиянием нашего жизненного опыта.
Мы говорим: «синее море», «красное яблоко», «зеленая трава», «желтый одуванчик», «белый телефонный аппарат», и т. п. То есть цвет определяется как свойство внешнего объекта, как физическая характеристика, аналогичная весу, плотности, материалу, из которого сделан объект. Совершенно также мы относимся и к световому излучению. Мы говорим: «яркий свет прожектора», «голубой свет луны», «тусклое мерцание звезд», «красный свет светофора», определяя свет и цвет как характеристики источника излучения.