Исследование центрального и периферического полей зрения (определение границ поля зрения, определение светоразличительной чувствительности сетчатки) проводят с помощью периметрии и кампиметрии.

Упражнение 1

Крепко-крепко зажмурьтесь на 3-5 секунд, затем расслабьте глаза на это же время и снова напрягите веки и мышцы вокруг глаз. Повторите зажмуривание 7-8 раз.

Комментарии. Казалось бы, какой тут отдых, если нужно так напрягать мышцы? То-то и оно, что порой невозможно понять, что же такое расслабленное состояние глазных мышц, особенно если у вас плохое зрение и постоянное бессознательное напряжение области глаз, мышц лица и всего тела.

Произвольное же напряжение обязательно приводит к непроизвольному расслаблению. Прочувствуйте и запомните это состояние. И обратите внимание, как распускаются при этом мышцы лица и всего тела. А как замечательно усиливается кровообращение в области головы и глаз во время крепкого сжатия мышц, как устремляются сюда жидкости, усиливается приток питательных веществ.

Близорукость (миопия) - сжатие двух косых мышц, опоясывающих глазное яблоко, при работе на близком расстоянии и невозможность их расслабления, когда мы хотим увидеть удаленный объект; прямые мышцы при этом ослаблены.

Дальнозоркость - перенапряжение четырех прямых мышц, которые укорачивают глазное яблоко, когда мы смотрим на удаленный объект, и невозможность их расслабления вблизи; косые мышцы при этом ослаблены.

Я убеждена, что в гораздо большей степени наши бедные, вечно эксплуатируемые глазки нуждаются в отдыхе, чем в нагрузках. Поэтому если силовые упражнения нужно дозировать по времени и ни в коем случае не доводить глаза до состояния дискомфорта, то представленные ниже упражнения можно делать без ограничения во времени, при первых же признаках усталости и утомления.

Книга «Избавьтесь от очков и линз», из которой взяты новые визуальные навыки, имеет подзаголовок: «Новая лечебная программа лечебных упражнений для глаз». Еще ниже значится: «Американский институт зрения» и список авторов: Стивен Битесфорд, Дэвид Мьюрис, Мерилл Аллен, Френсис Янг. Каждый из них имеет солидные должности: профессора, доктора, офтальмологи, обладатели всевозможных премий и наград.

Программа восстановления зрения, которую они разработали, рассчитана на месяц продуктивной работы с глазами в среднем по полчаса в день. Наши слушатели достигают не менее значительных успехов за неделю. Почему? Отвечу без ложной скромности: наша программа лучше, насыщеннее, богаче по набору навыков, приемов, упражнений. Да плюс комплексный подход, да групповая психотерапия, да метод Шичко, да настрои левой рукой... Но сейчас для нас важнее, что же полезного мы можем взять из опыта наших зарубежных коллег?

Более полувека назад психологи провозгласили, что адекватное познание окружающего мира зависит от движения. Это утверждение в полной мере относится и к зрению. Тем не менее по каким-то неведомым причинам традиционные офтальмологи никогда не обращали на него ни малейшего внимания; они довольствовались и довольствуются предписанием костылей для механического смягчения симптомов. Первым, кто осуществил на практике серьезные разработки этой важной проблемы, был д-р Бейтс, за что и удостоился у коллег ледяного приема и репутации то ли чудака, то ли шарлатана.

Упражнение, названное д-ром Бейтсом "быстрые взгляды", замечательно восстанавливает подвижность и силы воспринимающего и интерпретирующего разума; оно — антитеза вглядыванию. Чтобы рассмотреть объект и все его части одинаково хорошо, на него бросают быстрые, как молнии, взгляды, затем закрывают глаза и начинают припоминать, что ощущалось во время этих молниеносных бросков в непознанное.

Приобретя кое-какой навык в метании быстрых взглядов, человек делает интересное открытие: оказывается, сенсорный аппарат ощущает гораздо больше, чем это осознается, особенно если воспринимающий разум усвоил дурные привычки напряжения и усилий. Стало быть, есть состояния, в которых мы видим, но даже не догадываемся, что видим!

Я думаю, что "бессознательное зрение" стоит того, чтобы посвятить ему несколько абзацев. Тем более, что его наличие имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

Мы окружены предметами. Всю жизнь мы опознаем, классифицируем, оцениваем и используем предметы. Наши инструменты, жилища, оружие, пища — предметы. Почти все, что мы ценим, чем любуемся, чего путаемся, по чему скучаем, — предметы. Мы привыкли к тому, что предметы (объекты) видны повсюду, и поэтому, наверное, трудно представить себе, что способность нашего зрения видеть предметы все еще загадочна.

Картины ведут двоякое существование. Прежде всего — это объекты как объекты: узоры на плоских листах бумаги; но в то же время глаз видит в них и совсем другие предметы. Узор состоит из пятен, линий, точек, мазков или из фотографического «зерна». Но эти же самые элементы складываются в лицо, дом, корабль средь бурного моря.

Картины — уникальный класс предметов, потому что они одновременно видны и сами по себе, и как нечто совсем иное, чем просто лист бумаги, на котором они нарисованы. Картины парадоксальны. Никакой объект не может находиться в двух местах одновременно; никакой объект не может быть одно-временно двумерным и трехмерным. А картины мы видим именно так. Картина имеет совершенно определенный размер, и в то же время она показывает истинную величину человеческого лица, здания или корабля. Картины — невозможные объекты.

Поскольку существует бесконечное число возможных трехмерных форм, дающих одну и ту же проекцию на плоскость (одну и туже картину), нет ничего удивительного, что восприятие может быть неточным и неоднозначным. Замечательно как раз то, что нас так редко беспокоит и обманывает неоднозначность оптической проекции объектов на сетчатке глаза.

На обычные объекты в нормальных условиях мы смотрим обоими глазами; так как каждый глаз получает несколько иную проекцию объекта, многие глубинные формы воспринимаются однозначно. К тому же с помощью движений головы мы (сходным образом) избавляемся от неоднозначности. Однако ни тот, ни другой способ не годятся для восприятия глубины на картинах — и все же мы воспринимаем глубину на картинах в основном однозначно. Есть, впрочем, исключения. Эти исключения показывают, как реагирует мозг в тех случаях, когда не удается прийти к единственному решению.